Министерство культуры Республики Бурятия
БУ СБДЭЗ «БУРЯАДАЙ ГҮРЭНЭЙ Х. НАМСАРАЕВАЙ НЭРЭМЖЭТЭ АКАДЕМИЧЕСКЭ ДРАМЫН ТЕАТР»
Режим работы кассы
с 10:00 до 18:30,
перерыв с 14:30 до 15:00,
без выходных
8 (3012) 222-537
Республика Бурятия
г.Улан-Удэ, ул.Куйбышева, 38
«Ветер минувших времен»: вместо постскриптума
30
мая
«Ветер минувших времен»: вместо постскриптума

Накануне в Улан-Удэ прошел специальный показ спектакля «Yнгерhэн сагай hэбшээн» (Ветер минувших времен) Саяна Жамбалова. Показ организовали для профессиональных историков, специалистов БНЦ СО РАН. Однако и простых зрителей собралось не мало. Многие пришли на спектакль уже не в первый раз.

«Неоднозначный» Уржин Гармаев

Театр живет неоднозначностью! Однозначные истории не нуждаются в изучении. В однозначной истории все просто и понятно, и вопросов в ней нет. А театр - это один сплошной вопрос.

Скажем больше, будь наша жизнь однозначной и понятной, не было бы истории как науки. История, как и театр, изучает неоднозначность. Вот только история как наука пытается сделать «неоднозначное» однозначным, т.е. понятным. Театр же использует неоднозначность как метод изучения, и дает зрителю возможность сделать собственный вывод.

Именно неоднозначность лежит в основе любого театрального жанра, будь то комедия, трагедия, драма. Потому любая неоднозначная история, и любая неоднозначная историческая личность для театра – тема к изучению.

Главный герой спектакля «Yнгерhэн сагай hэбшээн» (Ветер минувших времен) Уржин Гармаев, уроженец Нерчинского уезда Забайкальской области, сельский учитель, белый офицер, эмигрант, генерал-лейтенант армии Маньчжоу-Го. Уже эти пункты биографии раскрывают всю неоднозначность и драматичность его судьбы. Кто он, Уржин Гармаев? Предатель или патриот? Есть ли основания считать его предателем? Много ли поводов считать его патриотом? Ни один из этих вопросов не удостоится однозначного ответа, потому как время было такое, неоднозначное.

Символ несогласия

Можно ли считать врагом Григория Мелехова из «Тихого Дона»? Уместен ли подобный вопрос в отношении Алексея Турбина из «Белой Гвардии»? Историки отмечают лишь одно: и Мелехов, и Турбин – собирательные образы, отражающие весь трагизм неоднозначной эпохи.

В личности Уржина Гармаева немало общего с образами Григория Мелехова и Алексея Турбина. Он тоже присягал на верность Царю и Царской России, и остался верен своей присяге до конца. Разница лишь в том, что Уржин Гармаев - реальная историческая личность. В своей постановке Саян Жамбалов использует его, скорее, как символ, а не героя, символ той части своего народа, что так и не сумела принять советскую власть.

Сюжет спектакля начинается с беседы пожилых Мэдэг и Дагбы. Мэдэг – вдова Уржина Гармаева, Дагба – бывший друг детства, ставший ему «классовым врагом». Старики не питают друг к другу ненависти, не держат друг на друга старых обид. Они просто беседуют. Но их простой диалог буквально пропитан болью и раскаяньем.

Что мы слышим в подтексте этой, казалось бы, короткой и обыденной беседы? Истории о разделении бурят на «пролетариев» и «мироедов». Истории о повальных, плановых репрессиях бурятских семей в Красноярский край, где дети репрессированных умирали сотнями от голода и воспаления легких. Истории о беспринципных доносчиках, что загубили тысячи судеб. И, наконец, истории о бегстве сотен бурятских семей в Шэнэхэн…

Уржин Гармаев, как представитель буряткой интеллигенции, принимает сторону белых, воюет против «красных» в армии атамана Семенова, терпит поражение и бежит со своей семьей в Шэнэхэн, где становится одним из лидеров бурят в эмиграции.

Что значило в то время быть лидером гонимых? Достоверно известно, что уже на пути в Шэнэхэн караваны бурят подвергались бесконечным набегам самых различных банд, начиная от чахаров и заканчивая беглыми белогвардейцами. Да и в Шэнэхэне бурят никто не ждал.

Уржин Гармаев становится одним из тех, кому удается сначала организовать сопротивление набегам, а затем и вовсе умудряется договориться с китайскими чиновниками – беглым бурятам дают землю.

Об организаторских и дипломатических способностях бывшего казачьего прапорщика тогда ходили легенды. К моменту оккупации Маньчжурии императорской Японией и создания государства Маньчжоу Го Уржин Гармаев был непререкаемым авторитетом среди своих соплеменников. А заодно и заложником своего авторитета: у японцев были сотни аргументов привлечь его на свою сторону. У него же – ни одного аргумента, чтобы им отказать…

Формально Уржин Гармаев – главный герой спектакля. Но появляется он на сцене куда реже многих эпизодических героев, появляется как человек, способный объединить, взять на себя ответственность и повести за собой. Таким он, собственно, и был.

Приемы против симпатии

По жанру «Ветер минувших времен» - историческая драма, т.е. спектакль с участием реальных исторических личностей. А это определенный риск. Историческая драма имеет одну особенность: стоит драматургу или режиссеру принять чью-то сторону, и спектакль перестает жить.

Саян Жамбалов, как режиссер спектакля, применяет весьма оригинальные приемы. В его постановке нет конкретных ролей. Актеры словно кочуют из образа в образ. Вот Цынге Ломбоев предстает в образе казачьего прапорщика. А вот он уже в образе Дагбы. Лишь со второго действия становится понятно, что главный герой спектакля вовсе не Уржин Гармаев. Главный герой спектакля – народ, запуганный, потерянный, не желающий воевать непонятно за что, желающий просто жить – жить как прежде, скромно, но спокойно.

Причем опять же формально народ в спектакле Саяна Жамбалова – третье лицо, между Уржином Гармаевым и его антагонистом, неоднозначной эпохой. Складывается впечатление, что режиссер все-таки симпатизирует главному герою, но уходит от своей симпатии, используя театральные приемы. Спектакль живет, а значит, приемы удались!

«Палка о двух концах…»

Кто знает, что такое Родина? Наверное, тот, кто покинул ее вопреки своей воле. Накануне расстрела Уржин Гармаев просит предоставить ему переводчика из числа земляков. Узнав последние новости о родной земле, он спокойно идет на эшафот. Казалось бы, творческий вымысел, режиссерская задумка? Но в истории остались имя и фамилия того земляка.

- Когда в мире наступит коммунизм, исчезнет бурятский язык, исчезнет бурятский народ, но все люди будут равны и счастливы, – заявляет своим соплеменникам Дагба. - Кому нужен наш старый бурятский быт? Юрты сожжем! Будем жить в красивых, деревянных, каменных домах. Сбросим наши «дэгээлы», оденемся в удобные европейские костюмы…

Дагба говорит искренне, с искренней ненавистью к «пережиткам старой эпохи». Но растерянные соплеменники не понимают Дагбу. Что значит «исчезнет бурятский народ»? Почему мы должны сжигать свои юрты, и отдавать весь свой скот в коммуны, где заправляют вчерашние бездельники? Почему мы должны работать и голодать?

В спектакле немало пронзительных эпизодов, что в случае с исторической драмой «палка о двух концах». И тут многое решает мастерство актера. Образ Сэрэн-Дулмы в исполнении Номин Цыренжаповой долгое время второстепенный, неожиданно повергает зрителя в шок. Девушка, опьяневшая от перепадов смутного времени, от куража и фанатичной жестокости – целится из нагана в зрительный зал. Дагба пытается ее успокоить, но его попытки тщетны. Сколько людей убьет с виду очень простая и милая Сэрэн-Дулма, пока не отрезвеет?

Сэрэн-Дулма в исполнении Даримы Лубсановой, напротив, неукоснительно придерживается сюжетной линии, воплощая на сцене мрачную историю о девушке-комсомолке, что оттачивала свои навыки в стрельбе по колокольчикам дацана…

Совсем другие чувства вызывает финальный эпизод главного героя в исполнении Народного артиста Бурятии Баярто Ендонова. В финале он встречается со своей постаревшей супругой, как когда-то давно, в той самой школе, где он учил соплеменников, и увидел ее в первый раз…

И тут невольно вспоминается исходное событие, когда подсудимый Гармаев просит предоставить ему переводчика из земляков.

- Как перезимовали буряты? Зима снежная выдалась? – спрашивает Уржин своего земляка.

- Снежная была зима! – отвечает земляк.

- Как зиму перенесла скотина?

- Хорошо!

- Подснежники уже появились?

- Появились…

Диалог звучит буднично, как и должен звучать меж двух кочевников, что случайно встретились на развилке судьбы, и скоро разойдутся навсегда, каждый пойдет своей дорогой. Как будто и не было никакого смутного времени. Как будто и умирать одному из них, в общем-то, необязательно.

Вместо постскриптума

«Вершина всех зол - это победа в гражданской войне!», - отметил как-то древнеримский оратор и политик Марк Туллий Цицерон.

Иначе говоря, в гражданской войне нет победителей. Есть лишь бессмысленные жертвы в результате братоубийства.

А еще, в гражданской войне, как и в любом конфликте, есть правые и виноватые. Но судить об этом в праве лишь история, как наука. Есть такая привилегия и у театра. Правда, только в том случае, если спектакль опирается на конкретные исторические факты, и режиссер не пытается эти факты тасовать.

Иначе говоря, спектакль это своего рода лодка – построишь ее неправильно, и она пойдет ко дну. Театральный режиссер, в отличие от режиссеров политических, по вине которых чаще всего и случаются гражданские войны, не может себе позволить построить свою лодку неправильно. 

http://burunen.ru/site/news?id=11225